Словом, существенных вопросов перед лидерами профсоюзов стоит немало. Как их сегодня решают, “МК” поинтересовался у председателя областного совета профсоюзов Павла Николаенко.
Сплоченность надо растить
— Павел Андреевич, одна из главных общественных проблем последнего времени в России — отсутствие у россиян воли защищать собственные права. Откуда у народа, победившего в самой страшной войне, а потом в рекордные сроки отстроившего заново огромную страну, это нежелание борьбы или боязнь власти или хозяев производств? А по большому счету просто наплевательское отношение к собственной жизни?
— У нас пагубное наследие: когда за тебя десятилетиями думали, принимали решения… И потом, вы знаете, я помню, как мы еще мальчишками после войны слушали радио, и по нему объявляли: “В марте месяце ожидается очередное снижение цен”. И это после невероятной разрухи.
И вот тогда забот не было — невысокая была зарплата, но на нее можно было жить.
Эта годами продолжавшаяся забота государства привела к тому, что люди до сих пор уверены, что кто-то за них думает. Ситуация поменялась — у государства полно своих проблем. А мы не можем вытравить из себя этого раба.
Мы смотрим с белой завистью на массовые акции людей в западной Европе. Когда резкое повышение цен, скажем, на топливо, вызывает волну возмущения не в отдельной организации, а в целом по стране. Это настоящая солидарность. Нельзя вот так безнаказанно, в наглую поднимать цены. У них — нельзя. У нас можно. Мировые цены на нефть растут, мы так много ее продаем и... одновременно поднимаем цены на бензин в своей стране. Чтобы с этим бороться, нам надо переломить наш менталитет: если мне хорошо, а тебе плохо, — ну и ничего. Переживешь.
Процесс “перебарывания” этой разрухи в головах уже начался, но он не будет быстрым.
— То есть и от профсоюзов решительных перемен ждать не стоит?
— Конечно, хотелось бы чтобы эти перемены по части обретения профсоюзами независимости шли быстрее. Но перемены в самосознании идут по своим, увы, весьма неспешным законам.
Пока у нас так: в одной отрасли — два предприятия. На одном зарплату выплачивают, а на втором — нет. И вы думаете, первые встают за вторых?
И все перемены в интересах людей, которые произошли в профсоюзном движении с девяностых годов — шли и идут с огромным боем.
— Вы о коллективных договорах?
— И о них, кстати, тоже. Мы не представляем, чтобы на предприятии не было коллективного договора. А ведь было время, когда эти новые владельцы производств — говорили, мол, зачем вы нам переписываете трудовой кодекс. Я и так обеспечу людей всем, чем нужно. Но это только до той поры, пока твои закрома пополняются. А в годы кризиса уходят все словесные договоренности…
Мы — первый регион, в котором принят закон о размере минимальной заработной платы.
Закон о социальном партнерстве, о трехсторонней комиссии — мы также приняли одними из первых. И теперь уже ни у кого нет сомнений, что необходимо заключать трехсторонние соглашения, а там прописана необходимость платить минимальную заработную плату с коэффициентом 1,2. То есть мы подходим к восьми тысячам, почти в два раза перекрывая федеральный закон. И это, мы считаем, мало.
Мы уже вплотную подошли к переговорам о повышении коэффициента до 1,5, — но тут начался кризис. И решили пока отложить… Сейчас хотя бы сохранить уже имеющиеся рабочие места. Трехстороннее соглашение не просто дается. И не все к нему присоединяются. Но у нас хорошо работает объединение работодателей, нас поддерживает обладминистрация. Они предложили интересную форму договора напрямую между обладминистрацией, руководством предприятия и профсоюзным комитетом. Работодатели обеспечивают зарплату, выплату всех налогов, а администрация области представляет определенные льготы по наполнению портфеля региональных заказов.
Это такая обратная связь
— Павел Андреевич, профсоюзы усиленно внедряют в политику. Ведущая политическая тенденция в России — вступление в народный фронт. Вступают туда союзы архитекторов, сценаристы, дизайнеры. Вы теперь тоже фронтовики. Вас самого не смущает эта соглашательская позиция с нехитрыми приемами власти?
— Давайте подумаем: мы что, живем в обществе по типу волчьей стаи? По принципу — стая завоевала территорию и никого туда не пускает…
— Мы, похоже, да.
— Мы же с вами четко видим, кто сидит в Государственной думе. Слесарь там есть хоть один? Или сантехник?
— Да нет, наверное…
— Мы видим все те же лица по десятку лет. И что, появилось что-то новое, производство заработало? И как может оказаться в этих рядах власти лидер профсоюзов? Да никак. И вот одна из партий решила реализовать для простых людей систему обратной связи с властью. Почему ею не воспользоваться? Пусть они узнают из первых рук все то, о чем говорит народ. Вот перед вашим приходом мне позвонили: “Павел Андреевич, давайте ваши предложения в программу народного фронта от области”. Я говорю: “Давайте уже повысим эти позорные 4330 рублей. И не на 220 рублей. Их надо повысить хотя бы до прожиточного минимума. Чтобы у семей была возможность вырастить и обучить детей, минимальная зарплата должна быть не менее средней на сегодня. Дайте людям нормальный уровень жизни”.
Так что наша цель в том, чтобы нас услышали. Задумались об этом диспаритете зарплат между бюджетниками и работниками отраслей естественных монополий. Чтобы не трогали пенсионный возраст. Мы хотим, чтобы прекратилась вакханалия с собственным производством. Которое стоит, а аналогичная иностранная продукция у нас же продается.
— Вы пытаетесь донести эти сведения до тех людей, которые на протяжение десяти лет как раз развивали этот самый диспаритет. Нет усталости от многократного повторения ситуации?
— Мы ведь в начале пути. У меня вызывает уважение вот эта попытка услышать то, что говорят люди “с земли”. Пусть они знают. Люди толкуют не только о своей зарплате, но о сохранении собственных отраслей. Вот вчера я встречался с работниками областной библиотеки им. Горького. Они говорят: нам стыдно перед читателями за то, что не можем обновить фонд книг, что нет денег превратить библиотеку в храм знаний. И если эти люди “сверху” услышат все это…
В ожидании решения суда
— Что сейчас с профсоюзной собственностью, которую пытался “увести” ваш предшественник?
— Идет судебный процесс, нас затаскали на допросы. Иногда эти допросы ведутся таким образом, что задаешься вопросом — а кого судят: членов исполкома или его (бывшего главу областных профсоюзов В. Кобозева — прим. ред.)?
Но то, что многие документы были сфабрикованы, подделаны, и я понимаю, что эта подделка осуществлялась не без участия тех, с кем он работал, — это очевидно. Почему значимые вопросы о недвижимости шли в повестке дня совещаний как “Разное”, почему решения по этим вопросам принимались через опросы по телефону, — это бред. Поэтому подвал в здании по Советской, 5 продан. К нынешним его владельцам вопросов нет — они добросовестные покупатели.
Нам нужно решение суда, подтверждающее факты мошенничества, недобросовестных сделок. А уж суд определит — умысел, сговор ли... Самое сложное положение — с гостиницей “Турист”. Мы искали сближения с теми, кто ею сейчас управляет. Кроме пустых разговоров ни к чему это не привело. Мы говорим о том, что собственность была присвоена ими незаконно. Они делают вид, что не понимают этого. Но от своей собственности мы не откажемся и, когда получим на руки решение суда, будем действовать дальше.
И что изменилось?
В финале беседы Павел Андреевич рассказал о том, как по факту возникли профсоюзы в наших краях. “Первые профсоюзники — бурлаки на Волге. Они заключали коллективные договора. Артель бурлаков не просто тащила с Астрахани арбузы и рыбу в Москву. Они договаривались с хозяином о питании, о времени работы, о сроках доставки баржи. А между собой артельщики устанавливали цену своего труда, которую никто не мог понизить или увеличить. Зарабатывали они очень неплохо. Но после непосильного труда каждому хотелось почувствовать себя человеком. Увы, единственным местом, в котором бурлак чувствовал себя по-человечески, был кабак…”.
Павел Андреевич говорил об исторических корнях наших профсоюзов. А я подумал о том, что ничего не изменилось.