Сталинградский рубеж
– Почему свой презентационный тур вы решили начать с Волгограда?
– Боюсь, я не буду оригинален. Сталинградская битва – событие планетарного масштаба, которое не может оставить равнодушным никого. Я первый раз в Волгограде. Давно хотел побывать, так как со школьной скамьи знаю о беспримерном героизме защитников Сталинграда. Но одно дело прочитать об этом в книгах по истории, а другое дело – побывать здесь лично, прикоснуться к истории. Мы были на Мамаевом кургане, и мне пока очень сложно представить до конца накал эпического сражения добра и зла, героизм и самоотверженность защитников Сталинграда, которые обеспечили коренной перелом в Великой Отечественной войне. Поэтому мне бы очень хотелось отдать дань беспримерному подвигу советских солдат и постараться хотя бы чуть-чуть нравственно и философски соединить атмосферу этого места со своей книгой.
- Всех, кто наблюдал, как развивается политический кризис двухлетней давности, мучает один вопрос: почему правительство Януковича не сумело переломить ситуацию в центре Киева?
– В то время у политической власти на Украине не было полного понимания сути происходящих процессов. Внутренние противоречия, а иногда и прямое предательство внутри самой правящей партии лишали шансов консолидировать властные усилия и проявить политическую волю и задействовать все имеющиеся силы и средства, чтобы предотвратить государственной переворот. Часть правящей элиты струсила и играла на два фронта, втайне финансировала майдан. Ни у Януковича, ни у правительства не было полного понимания, какие силовые ведомства им верны и готовы выполнить приказ. Но главное – не было единства в оценке ситуации, к чему может привести применение силы и появление большого количества жертв.
– Бойцы «Беркута» проявили недюжинное терпение, когда их провоцировали на агрессию – били цепями, закидывали «коктейлями Молотова». Как вам удавалось их сдерживать?
– У нас было четкое понимание, что если «Беркут» начнет действовать более активно, то сразу начнутся обвинения в том, что милиция применила силу против «мирных» демонстрантов. Среди митингующих было очень много международных дипломатов, журналистов, которые были вовлечены в процесс переговоров и настаивали, что «мирные» протестующие ничего плохого не делают. Это наглядный пример не только пресловутых двойных стандартов, но и сознательного поощрения, а вернее – соучастия международных посредников в государственном перевороте. У нас в МВД было четкое понимание, что любые силовые действия закончатся крупной провокацией, будут массовые жертвы, после чего милицию обвинят в пролитии крови.
– На что рассчитывали в этой ситуации?
– На то, что руководство страны найдет правильное политическое решение выхода из кризиса. Теперь я понимаю, что найти решение, которое бы устроило майдан, было нереально. Пошли бы на одну уступку, они потребовали бы больше. То есть в итоге они все равно настаивали бы на немедленной отставке президента. Несмотря на договоренности, 21 февраля, когда Янукович фактически выполнил все требования майдана, они все равно пошли дальше. Защищая до последнего законное руководство страны, милиция понимала, что если уйти сейчас – это приведет к немедленному незаконному захвату власти, государственному перевороту. У правоохранителей в тот момент было четкое понимание, что они – последний рубеж правопорядка.
Верность присяге
– Возможно, в условиях пассивности и деморализации власти имело смысл проявить инициативу и отдать приказ на штурм?
– Для того чтобы начать силой подавлять протест, я должен был нарушить закон, узурпировать власть и стать диктатором. Пойти против законно избранной власти, которой присягнул служить. Хотя такие предложения, не скрою, от моих соратников поступали. Но я понимал, что это был крик отчаяния. Милиционерам противостоял вооруженный майдан, но у МВД даже теоретически не хватило бы сил, чтобы подавить превосходящие по численности силы протестующих, а армия в критической ситуации самоустранилась. Кроме того, без политических решений по защите конституционного строя одним только силовым действием милиции предотвратить госпереворот невозможно. Даже если бы нам удалось зачистить майдан, в западных регионах уже вовсю шел захват административных зданий. Без политических решений началась бы гражданская война, которая просто перешла бы на другую территорию. Но политики, от которых эти решения зависели, прежде всего депутаты Верховной Рады, самоустранились, предоставив МВД самостоятельно решать проблему.
– Но приказ зачистить майдан в итоге все же прозвучал. Почему не удалось взять штурмом баррикады протестующих?
– После того как майдан перестал быть мирным, когда радикалы пошли в атаку и стали убивать правоохранителей, нам уже деваться было некуда. Стало понятно, что маски сброшены и в стране начался полноценный государственный переворот. Тогда был отдан приказ идти в наступление. Но оттеснив протестующих до баррикад, правоохранители остановились, чтобы перегруппироваться. Командиры потом мне говорили, что сказалась усталость и у бойцов, которые до этого сутки вели непрерывное противостояние, просто не было сил на штурм. Они задыхались от дыма и гари, к тому же у них закончились светошумовые гранаты. Но все равно я настаивал, что нужно идти вперед, понимал, что надо сделать последний рывок, так как среди протестующих на баррикадах уже началась паника. Но произошла фатальная заминка. В военном деле это называется утратой инициативы. Этого хватило, чтобы майдан пришел в себя, по милиционерам начали вести прицельный огонь из стрелкового оружия, после чего бойцы стали самостоятельно отступать, преследуемые разъяренной толпой майдановцев, и все пошло в обратном направлении.
– Была ли вообще возможность избежать майдана, найти альтернативный путь преодоления политического кризиса?
– Думаю, да. Если бы можно было вернуться в прошлое, чтобы исправить ситуацию, необходимо было начать системную работу по защите государства и народа Украины. Надо было готовить силовые структуры не к вступлению в ЕС и НАТО, а к предотвращению возможного вооруженного переворота с активным участием внешних сил. Это ведь был третий по счету майдан, и рано или поздно захват власти все равно бы произошел.
– Пресловутая лодка была расшатана?
– Катастрофа Украины началась задолго до майдана. С внешне простых и на первый взгляд безвредных идеологических постулатов, которые были навязаны и, как ни печально, приняты большей частью украинского общества. Идея первая: Украина – не Россия, а что-то новое, страна с особенной судьбой и обреченная на процветание именно потому, что новое решительно рвет с Россией и СССР, ставит жирный крест на всей своей истории. Скажу, что идея не нова, и на практике это означает последовательное идейное и программное отрицание всего российского. Это своеобразная умозрительная черта, которую западные идеологи пытаются провести под совместной тысячелетней историей. Дальше – больше, из России начали постепенно и настойчиво лепить образ врага и формулировать смысл существования Украины – это борьба с Россией. Страну уже долгие годы со всех сторон подталкивают к войне с Россией, но это иначе как самоубийством трудно назвать.
Вместе с Россией
– У Украины и Белоруссии после распада СССР были схожие стартовые условия, но судьба оказалась разной.
– Если упрощенно, то Белоруссии повезло с Лукашенко, а Украине с ее президентами не повезло. На Украине с самого начала государственность получила определение как некая националистическая идея. Первое, что сказали новые лидеры Украины, которые пришли к власти: «Украина – це Европа», и, следуя примеру Прибалтики, она будет стремиться к североатлантической евроинтеграции и мононациональной унитарной государственности. Все эти идеи разрыва интеграционных связей с Россией очень быстро привели к деградации экономической модели. При этом люди, которые получали власть на Украине, занимались разграблением страны и одновременным внедрением националистических идей.
– То есть нынешняя судьба Украины во многом была предрешена?
– Да, по прошествии времени можно с уверенностью сказать, что Украина была обречена. Все что происходит в стране – это результат внешнего воздействия международных игроков в геополитику, прежде всего США. Сложившаяся за два десятилетия система государственного управления на Украине была нежизнеспособной и фактически превратилась в инструмент чужой воли, геополитический плацдарм, где был реализован сценарий «цветных» революций. США и Евросоюз стремятся зафиксировать свой контроль над Украиной и создать своему геополитическому конкуренту – России как можно больше проблем. Конечная цель майдана – Россия. Украина – лишь средство, и в этой борьбе за глобальное мировое лидерство ей при нынешних правителях уготована незавидная роль неоколонии.
– Вы уже два года живете в России. Видите ли вы схожие признаки попыток раскачать ситуацию и внутри России?
– Я думаю, что технологии, которые применялись на Украине, уже хорошо изучили в России, Белоруссии, других странах, потому что они применяются везде и успешно сеют хаос и разрушение. Это как эпидемия, против которой нужно производить вакцины. Но «цветные» революции готовят не только политтехнологи. На Украине работали и работают до сих пор всевозможные зарубежные фонды, фирмы, неправительственные организации, секты, сомнительные религиозные течения вроде сайентологов и мормонов. Был массовый захват православных храмов, насаждение церковного раскола и лжепатриархов. Широко использовалась комплексная технология подрыва устоев государства, дискредитация в СМИ сотрудников правоохранительных органов, обвинения в коррупции руководства страны. Технология, которая вполне успешно сработала в 2004 году, получила новые опции и с учетом предыдущего опыта стала еще эффективнее и изощреннее. Чтобы подвести к майдану государственную машину Украины, ее методично расшатали и разладили изнутри. Российское руководство это видит и понимает, поэтому действует на упреждение, в том числе законодательно.
– Что будет дальше в развитии российско-украинских отношений? Какой путь развития в итоге возобладает?
– Я убежден, что сама Украина рано или поздно должна встать на путь федерализации. Это единственный вариант, который может не дать стране развалиться и создать новый тип государства. Условие простое – во главе Украины должны встать люди, не запачканные в крови своих граждан, не марионетки западных геополитических игроков, а разумные политики, заинтересованные в сохранении Украины. Сегодняшние правители – временщики, и их время истекает. Будущее вместе с Россией – это духовный, культурный, философский выбор, который украинцам пока не предлагали. Этот выбор сам по себе не предполагает ни добровольное вступление в состав России, как это произошло с Крымом, ни восстание против киевской власти, как это случилось в Донбассе. Но этот выбор своего будущего судьбоносный, экзистенциональный. По этому пути, по моему убеждению, готова идти большая часть населения Украины. И России как великой стране и русским как великому народу, я уверен, есть что сказать на эту тему Украине. Россия может поддерживать этот выбор и делать это эффективно.
Справка «МК в Волгограде»:
Виталий Юрьевич Захарченко, 53 года. Министр внутренних дел Украины (7 ноября 2011 года – 28 января 2014 года), исполняющий обязанности министра внутренних дел Украины (28 января – 21 февраля 2014 года), генерал внутренней службы Украины. Председатель Государственной налоговой службы Украины (25 декабря 2010 года – 7 ноября 2011 года), главный государственной советник налоговой службы. Кандидат наук по государственному управлению. Руководитель благотворительного фонда «Юго-Восток».
