Непростой музей
О том, что в столице Марий Эл действует музей ГУЛАГа, я узнала случайно. Внимание привлекли вывеска и лампа, обмотанная колючей проволокой, на старом здании в самом центре Йошкар-Олы. Место это тяжелое - стены здания хранят отпечаток людских трагедий и ужасов, творившихся в НКВД, - выдерживают не все, сразу предупредили меня местные журналисты. Я окинула взглядом ничем непримечательную дверь и книжную выставку у порога музея – такие можно увидеть во всех волгоградских библиотеках, и подумала, что вряд ли он сможет произвести на меня впечатление, подобное нахождению в подвалах сталинградского ЦУМа.
Переступив порог, я оказываюсь в небольшом пространстве полутемного коридора старого дома. В глаза сразу бросается подвешенная к потолку поношенная фуфайка с нашитым на спину номером, на полу в десяти сантиметрах от меня – надгробные плиты, портреты узников, предметы быта и несметное число книг. Воздух пропитан запахами старых вещей и сырости. От нагромождения экспонатов в ограниченном пространстве становится немного не по себе. А спустя еще несколько минут возникает ощущение, будто я перенеслась в прошлое, и кипящая на улице жизнь кажется чем-то далеким.
Узнав, что в музей заглянули журналисты из других регионов России, его создатель и директор Николай Аракчеев решил сам провести нам небольшую экскурсию, которая начинается тут же – буквально в полуметре от порога. Через 15 минут эмоционального живого рассказа некоторые, смахивая слезы, выходят на улицу.
- Таких музеев всего шесть. И только один располагается в здании НКВД – в так называемом осином гнезде, - начинает знакомство Аракчеев. - На небольшой площади в 10 залах расставлены и развешаны четыре тысячи экспонатов - начиная с быта марийцев начала 19 века и заканчивая Великой Отечественной войной и ужасами ГУЛАГа.
Зданию, в котором находится музей, 182 года. Когда-то оно принадлежало купцу Булыгину. На первом этаже располагался ресторан, а наверху - гостиница. Филенчатые откосы на окнах сохранились с тех пор, показывает Аракчеев.
- Потом большевики устроили здесь капище. Это здание еще называют марийской Голгофой. Здесь казнили 94% марийской деловой и культурной элиты, - говорит Николай Аракчеев.
В 1918 году в доме размещается Военно-революционный совет Царевококшайского уезда, а в 1921 году – местное ОГПУ, или Объединенное государственное политическое управление, в 1934-м году оно входит в состав НКВД.
Комнаты переоборудуют под следственные кабинеты и камеры, а в подвале исполняют приговоры к высшей мере наказания, то есть расстреливают.
Подкоп в Финляндию
В годы сталинизма здесь были расстреляны пять руководителей Марийской АССР. А в один только день - 11 ноября 1937 года - в его подвалах казнили четыре марийские звезды, в том числе двух классиков марийской литературы - Василия Чавайна и Алы Кыйпай. Еще одной жертвой системы стал ученый-фольклорист.
- Ему было предъявлено самое абсурдное обвинение – за подкоп из Марий Эл в Финляндию, - говорит Аракчеев. - Расстояние 1,5 тысячи километров, в основном по болотистой местности. Обвинение под пытками подписали 20 человек. В 1943 году в шахту вниз головой сбросили и моего деда, который сидел здесь. Ему было 44 года.
Аракчеев приоткрывает тяжелую толстую дверь с небольшим окном и предлагает пройти в кабинет следователя. Не все предметы подлинные, но атмосфера страха, пыток, запах смерти – словно витает в воздухе полутемной комнаты. Здесь также тесно, и из-за возникшего чувства реальности происходящего стараюсь ни с чем не соприкасаться.
- Жертве показывали место и ставили в угол в наручниках, на 10, а то и 30 часов - показывает рассказчик. - 58 часов - а это 2,5 суток - отстояла депутат Верховного Совета СССР 1-го созыва Пикина. Ставили перед острым углом шкафа. Когда жертва начинала засыпать, то голова стукалась об угол и лицо рассекалось. Это была самая мягкая форма пыток.
В лицо нам направляют свет от включенной лампы – это так называемый вороний глаз, через полчаса такой пытки, по словам Аракчеева, у жертвы появляются галлюцинации, начинает болеть голова, и если нервы некрепкие, человек может подписать все, что скажут.
- Сына польского гражданина били жестоко, у его практически не было лица, но он так ничего и не подписал, и спустя неделю увидел в соседней камере семью - с 1935 года Сталин разрешил задерживать членов семьи, - поясняет экскурсовод. - Когда семья заплакала, он все подписал и его расстреляли.
Другими методами пытки, о которых рассказывают, демонстрирую орудия, были биты и паяльник, который окунали в солидол и втыкали в тело жертвы, или ведро с крысами. Когда ведро разогревали огнем грызун в панике начинал искать выход через человеческую плоть.
Пройдя несколько метров, мы останавливаемся в более узком коридоре. Аракчеев отворяет еще одну массивную дверь – здесь располагалась камера-одиночка.
Когда человек заходит внутрь, дверь закрывается на засов. Человек оказывается зажат между ней и стеной. В дверях - отверстия, чтобы колоть узника острием раскаленного железного прута, внизу – другие, чтобы наносить удары по голени.
Здесь показывают архивные фотоснимки, от которых идет мороз по коже. На кадрах - голодающие дети со вздутыми животами, мужчины и женщины, похожие на скелеты.
Расстрельная норма
Помимо фото погибших со стен на посетителей смотрит руководитель расстрельной команды Михаил Демьянович Цветков и другие палачи.
- Наш музей отличается тем, что мы собираем досье не только на жертв, но и на сотрудников госбезопасности, - поясняет Аракчеев. - У нас есть досье на трех палачей - от рождения до могилы, которые мы искали 23 года. Среди девяти сотрудников была одна женщина – Шурочка Чернова. Она сошла с ума в 1989 году.
Младший лейтенант госбезопасности Чернова слыла отличником госбезопасности. При норме раскрытия преступлений 20 человек в месяц, она ухитрялась «раскрывать» более сотни.
Другой палач - Паша Полетаев - приехал с Кубани.
- «У меня на Кубани кошки говорят», - цитирует его Аракчеев, – при этих словах и он доставал из кармана пузырек с нашатырным спиртом. Пропитанное им полотенце повязывалось жертве, закрывая носоглотку, руки при этом оставались в наручниках. Человек получал ожог дыхательных путей, сгорала вся слизистая. За эту пытку в 1940-м году Полетаев получил высшую меру наказания.
Цветков же был найден повешенным у себя дома в 1988 году. Самоубийство произошло после партийного собрания по месту жительства, где коммунисты под угрозой исключения из партии потребовали от него раскаяния и сообщения о местах захоронения расстрелянных.
На деньги народные
Неотправленные письма заключенных, одежда обувь, орудия пыток и предметы быта начала прошлого века.
Эти и другие вещи, найденные в здании НКВД и переданные узниками ГУЛАГа, сегодня можно увидеть благодаря энтузиастам из Республики Марий Эл. Более 30 лет они по крупицам восстанавливают народную память. Основатель и директор Николай Аракчеев создал его на народные деньги.
Чтобы узнать весь объем информации, в музее потребуется провести шесть часов. Здесь руководствуются принципом лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
- Если мы не хотим, чтобы подобное повторилось, это надо знать, - уверен Аракчеев.
В музее нет билетов и прайса - каждый может оставить столько, сколько посчитает нужным. Все средства идут на развитие и нужды. Нет здесь и строго выстроенных по линии экспонатов, привычной музейной чистоты и огороженных предметов. Все это вместе с нагромождением свидетелей эпохи «ежовщины», и подкупает, не оставляя посетителей равнодушными к трагической странице в истории России.
«ГУЛАГ Волго-Дон»
…Мы и сегодня мало что знаем даже о том, сколько на самом деле заключенных в разные периоды строительства находились на канале. В музее канала называется цифра более 200 тысяч, у П. П. Попова в книге «Слово о Старой Сарепте»… говорится, что в 1952 году только советских заключенных на стройке было 232 тысячи человек. Сколько же тысяч заключенных работало на строительстве? Точную цифру, думаю, не знает никто.
В. А. Сороколетова «Отражаясь во времени»
