Резонанс убийства Флойда полицейскими (убийство в данном случае — это официальная квалификация произошедшего на основе проведенного расследования) таков, что антиамериканисты и вообще антизападники в нашей стране с чувством собственной правоты потирают руки и в очередной раз проклинают «их хваленую демократию», снова породившую «майдан». Но виновата ли демократия?
Дерик Човин, полицейский, убивший Флойда, — человек, явно расположенный к жестокости, если не к садизму. Показательно, что его жена сразу ушла от него и подала на развод; возможно, она собиралась это сделать раньше, произошедшее стало спусковым крючком. Что Човин при этом был наделен немалыми правами полицейского, конечно, прокол системы. Но разве только в США служба в полиции, одном из основных институтов, реализующих монополию государства на легальное насилие по отношению к гражданам, привлекает латентных, а то и не особенно скрывающих свои наклонности садистов? Феномен Човина — это необходимость ужесточения требований к кадровой службе полиции не в одних лишь Соединенных Штатах.
С другой стороны, и Джордж Флойд далеко не образец для подражания. За его спиной недавнее пятилетнее тюремное заключение за участие в вооруженном ограблении. При этом пистолет был в руках именно Флойда, им он угрожал хозяйке дома. С тех пор, правда, по его признанию, он «начал новую жизнь», о чем сообщал подписчикам в своем видеоблоге. Но убит Флойд был при задержании после того, как расплатился фальшивой купюрой.
Так что в этой истории нет противостояния добра со злом. Зло со всех сторон.
Но резонанс вызван, конечно, не этим. Американское общество было взорвано очередным рецидивом полицейского насилия по отношению к афроамериканцу, Америка не забыла «суд Линча» и расовое расслоение.
Да, такие рубцы долго заживают, если заживают вообще. Но разве их не врачует демократия? Ее суть в том, что она позволяет людям противостоять произволу: сословному, вождистскому, расовому. Именно она соавтор активно цитируемых сегодня слов Мартина Лютера Кинга: «У меня есть мечта». И убили Кинга противники не только расового равноправия, но и неотделимой от такого равноправия демократии.
Если считать, что демократия довела американское общество до пылающих городов в результате протестов, тогда образец — это патриархальное устройство американского Юга до Гражданской войны, в центре которого хозяин, вершитель судеб всех окружающих его людей, включая работающих на него рабов. Такая «сказка дядюшки Римуса» вряд ли устроит кого-нибудь в сегодняшней Америке, а если кто-то и мечтает о подобном, то вряд ли посмеет высказаться публично.
Демократия — не гарантия безоблачности, кризисы случаются и в ней. Преимущество демократии в том, что она дает инструменты разрешения кризисов. Какие именно? В «деле Флойда» это суд. Но и суд существует не в безвоздушном вакууме. И поэтому суду над Дериком Човином и его подельщиками предстоит доказать свою беспристрастность.
Сегодня «ураган Флойд» будит ассоциации с чередой подобных насильственных преступлений против афроамериканцев, которые вызывали ответные массовые протесты, в свою очередь отнюдь не мирные. Но есть и другая параллель.
Суд над Човином некоторые американские СМИ называют «процессом века». Таких процессов было, впрочем, немало. Прямая же параллель — это «процесс века» над Оренталом Джеймсом Симпсоном, больше известным как О. Джей, знаменитым игроком в американский футбол и популярным киноактером, состоявшийся в 1995 году. Он был обвинен в убийстве своей бывшей жены и ее любовника. Параллель, конечно, не в том, что и Флойд был убит. Процесс афроамериканца О. Джея, как и процесс над убийцей Флойда, вызвал мощные протесты черной Америки, и тогда, в 1995 году, наэлектризованная обстановка в обществе, пристально следившим за процессом (один факт: в день вынесения вердикта присяжными объем торгов на Нью-Йоркской фондовой бирже упал на 41%), бесспорно, оказала давление на суд.
Против О. Джея были показания свидетелей, рассказавших, что он преследовал бывшую жену и угрожал ей расправой, на месте преступления была найдена окровавленная перчатка, принадлежавшая О. Джею, в Калифорнии, где проходил суд, ему грозила смертная казнь. Однако команде адвокатов, на которую он потратил $4 млн, астрономическую по тем временам сумму, удалось невозможное. Они доказали многочисленные нарушения в действиях следствия, решающим же моментом процесса стал допрос в суде детектива Марка Фурмана, нашедшего перчатку. Под присягой он показал, что без предубеждения относится к чернокожим и никогда не высказывался в их отношении в расистском духе. Сразу после этого адвокаты Симпсона включили аудиозапись, на которой Фурман в частном интервью более 40 раз уничижительно отзывался о чернокожих. В результате его показания были признаны недействительными. О. Джей был оправдан.
Деньги и мастерство адвокатов оказались сильнее справедливости? Формально да, еще на стороне адвокатов была улица. Но судебная история на этом не закончилась. Родственники убитых подали гражданские иски против О. Джея. В гражданском суде он проиграл и должен был выплатить по искам $33 млн. О. Джей был полностью разорен, вынужден был продать даже свои спортивные трофеи. В 2007 году, доведенный до отчаяния, он ограбил номер отеля в Лас-Вегасе, где остановился торговец спортивными наградами, и вернул себе свои призы. Ненадолго. О. Джей был арестован и осужден. Из тюрьмы условно-досрочно он вышел только в октябре 2017 года.
Жернова правосудия мелют медленно, но мелют. Теперь очередь «процесса века» над Дериком Човином. Здесь «чудес» в духе суда 1995 года над О. Джеем, конечно, никто не ждет. Но в любом случае решение суда должно быть независимым от какого угодно давления со стороны, только тогда совершится правосудие. Так что и суду есть чему научиться в первом деле О. Джея.
Пока Човин отпущен под залог. Демократия — а независимый суд ее неотъемлемая часть — тоже постоянно развивается.
А случались ли в нашей стране судебные чудеса? Назовем два. Первое вошло в учебники истории, это оправдание присяжными в 1878 году Веры Засулич, при свидетелях тяжело ранившей петербургского градоначальника Федора Трепова. Менее известно «дело валютчиков» 1961 года. «Чудо» здесь в том, что на момент суда в январе 1961 года максимальный срок по незаконным валютным операциям составлял 8 лет, «валютчики» столько и получили. Но до процесса вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР (высшая законодательная инстанция), увеличивший срок до 15 лет, однако он вступал в силу после окончания процесса. Тем не менее последовало дополнение к Указу, «в порядке исключения» ему предоставлялась обратная сила. Состоялся второй суд, и валютчики получили 15 лет. Но и этого оказалось мало. 1 октября 1961 года председатель Верховного Совета Леонид Брежнев подписал Указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил валютных операций». Указом опять задним числом вводилась смертная казнь за эти преступления. Состоялся третий суд, по решению которого «валютчики» были расстреляны.
Оба «чуда» — неправовые решения суда. Первое условно можно назвать детской болезнью российского суда присяжных. Второе — безусловно, прямое следствие подавления суда партийной властью.
«Чудеса» с любым знаком хуже надежного осуществления правосудия, которое может осуществлять только независимый суд. Правосудие для всех — норма, а не чудо.
