— Роман Георгиевич, началось лето — традиционная пора отпусков. Однако в этом году, судя по всему, оно будет насыщенным, по крайней мере, политическими событиями, потому что выборы в Госдуму не за горами. Будете ли вы участвовать в грядущих политических баталиях, насколько активно и в каком качестве?
— Когда тебя волнует будущее города, в котором ты живешь, когда тебя беспокоит ситуация в стране, что в конечном счете сказывается на благополучии твоей семьи, твоих близких и твоих друзей, то ты неизбежно находишься в политике или, правильнее будет сказать, в общественной жизни. Поэтому для меня вторичен вопрос о том, в каком качестве я буду проводить это лето: статус не имеет значения. Как минимум, я буду не стесняясь, искренне и откровенно говорить о том, что меня волнует.
— Будучи мэром, вы много времени отдавали работе. Журналисты знают наверняка, поскольку ждали аудиенции и до 10 и до 11 вечера — вы были на рабочем месте. То есть дома вас видели редко. Насколько сегодня поменялась ситуация? Может вы стали проводить больше времени в кругу семьи и решили, что так и должно быть? Если завтра предложат какую-то важную должность — готовы снова в омут с головой?
— В очень большой степени счастье для мужчины заключается в том, что его интересы совпадают с его работой. Когда ты достигаешь определенных результатов и эти результаты осязаемы, ты получаешь максимальное удовлетворение. Но человек не может стоять на одном месте, он меняется, меняются его подходы к работе. Я никогда не испытывал давления или неприятия со стороны супруги относительно своего увлечения хозяйственной деятельностью в качестве мэра или политической деятельностью в качестве депутата областного парламента.
Слава богу, мы всегда находили компромисс. В то же время нужно признать, что я плохо знаю собственного ребенка, потому что очень мало ее видел. И сейчас я стараюсь наверстать упущенное. Насте 12 лет, мы активно общаемся, и я стараюсь сделать так, чтобы мы слышали друг друга. Готов ли я окунуться в какое-то дело с такой же энергией, как в процесс управления городом? Да, если это дело будет не менее интересным. Но ни в коем случае не теряя нить общения с семьей. Человек, на мой взгляд, не должен отрываться от действительности, от сермяжной правды, от семьи и посвящать себя какому-то обособленному делу.
— Вы часто говорите, что занимаетесь бизнесом, но не говорите, каким. Это с чем связано — с опасениями, что на вас начнут давить? Ведь методов у власти много: ревизии, проверки… Может, хотя бы намекнете, чем зарабатываете?
— Я мало чего боюсь в этой жизни. Вы правы, я не хочу навредить своим друзьям, своим партнерам. Если уж кто-то посчитал, что у населения миллионного города не должно быть собственного выборного главы исполнительной власти, то уж конечно этот кто-то способен навредить определенному бизнес-проекту. Я этого не хочу. В этом бизнесе я выступаю в качестве консультанта, сопровождающего определенное направление. Это позволяет мне обеспечивать семью: не могу сказать, что стою на паперти и в чем-то остро нуждаюсь. Но раскрывать детали — означало бы поставить проект под угрозу.
— В чем истинные причины отстранения мэра?
— Есть несколько версий. Думаю, они все верны, потому что сработало сразу несколько причин. Они уже назывались. Во-первых, финансовая. Очевидно, что пришедшая команда воспринимает Волгоград как город, где можно поживиться. У этих людей есть свои бизнес-интересы. Кто может помешать их осуществлению? Кто может не дать залезть в коммунальный бизнес? В сферу жилищного хозяйства? Мэр. Значит, нужно его снять и поставить на ключевые должности в сфере градостроительства, коммуналки, землепользования своих людей, что мы сейчас и наблюдаем.
Вторая причина — политическая. Давайте откровенно: чем могут похвастать областные власти за полтора года работы? Давайте вспомним хотя бы один реальный проект, который был начат при нынешнем руководстве, а не при Максюте, как центр водных видов спорта в Дзержинском районе, и успешно реализован? Ничего нет! Только провал за провалом. А это значит, что есть угроза от мэра Волгограда (к тому же руководителя общественной приемной Владимира Путина, единоросса, замруководителя секретаря регионального отделения партии). А вдруг Гребенникова на следующем обсуждении включат в кандидаты на пост губернатора?
И, наконец, третья причина — это желание создать ситуацию информационного вакуума.
Как сделать так, чтобы информация о твоих действиях была исключительно позитивной, а все твои ошибки и все, что явно не удалось — купировалось, не показывалось, выжигалось каленым железом? Осуществить такую вертикализацию потока информации можно только при одном условии — если ликвидировать все независимые, альтернативные средства массовой информации. Как можно заставить работать на себя муниципальное телевидение и муниципальные газеты? Для начала нужно снять начальника.
Снимаешь мэра — получаешь доступ к информационным ресурсам. Посмотрите сегодня муниципальное телевидение. Там не расскажут о проблемах с урожаем: о том, что при Николае Максюте собирали 4 млн тонн зерна, а тут до двух едва-едва дотягиваем…
— Сегодня возможность окунуться в бурную политическую жизнь есть у независимых деятелей. Речь идет о народном фронте “Единой России”. Поступали ли вам предложения вступить в него? И как вы оцениваете перспективы этого народного движения: может быть это подготовка к смене формата правящей партии?
— Мне поступило предложение от некоторых людей, облеченных властью, вступить в народный фронт. Но сегодня я скорее наблюдатель в этом процессе. Стараюсь сформулировать собственные представления и сделать независимый выбор. Некоторыми действиями областных чиновников и функционерами ЕР в регионе я определенно разочарован, потому что они прямо противоположны тому, что обозначил премьер Путин.
Если собрались спасать “Единую Россию”, то необходимо провести обновление, нужны новые кадры, новые программы, новая идеология. Ничего этого в рамках движения на областном уровне я не вижу. Не вижу никаких новых людей, не вижу желания формулировать новые предложения. Я вижу только очередную попытку заретушировать настоящую жизнь партфункционеров, пригласить руководителей кое-как существующих организаций, в которых зачастую не больше двух-трех реально действующих членов… И вот из этого состава попытаться слепить нечто вроде регионального совета народного фронта. Это вызывает улыбку.
— Согласно результатам последних социсследований, проводившихся в Волгограде столичными экспертами, ваш рейтинг за последнее время еще более вырос и значительно превышает рейтинг любого единоросса. Судя по всему, люди научились судить по делам, а сделано за годы вашей работы действительно много. В то же время многое не сделано. И что еще более обидно — многие начинания были, как бы это сказать помягче, отменены. Почему при смене власти (не будем уже говорить о том, насколько она законна) непременно нужно совершать перевороты?
— Действительно, за последние четыре месяца произошло много такого, что меня расстроило. Я очень хотел, чтобы слова о том, что после отставки Гребенникова между городом и областью будет мир, что временный руководитель города будет иметь статус чуть ли не зама губернатора — чтобы эти слова не остались брошенными на ветер, а имели какой-то смысл. Какой?
Наверное, смысл этих слов был в том, что область, наконец, повернется к городу лицом, а не другим местом, хотя бы потому, что город — это донор для областного бюджета и 70 % доходной части формируется на территории Волгограда. Но ничего подобного за четыре месяца моего отсутствия, никаких положительных сдвигов для Волгограда в части увеличения областного финансирования городских проектов или вообще городского бюджета в целом — нет. Ничего нет. И все эти слова оказались профанацией, болтовней, демагогией.
Печалит и то, что даже те проекты, которые мы планировали выполнить самостоятельно, без участия области, тоже не получили должного развития. Я считаю, нужно было завершить программу обновления автобусного парка. Все процедуры были пройдены еще до моего отрешения, даже контракт был подписан с Государственной лизинговой компанией на поставку ста новых автобусов. Но по чьему-то нелепому указанию, скорее всего — указанию сверху, все было остановлено.
Ни одного нового автобуса за четыре месяца не куплено. Допустим, посчитали ненужным обновлять автобусный парк (ведь мы уже обновили его на 70 %) — ну купите троллейбусы. Или трамваи — здесь износ приближается к 90%. Тоже нет. В преддверии открытия Второй очереди скоростного трамвая мы заключили контракт на поставку девяти новых трамваев из Санкт-Петербурга. Вот эти трамваи и приходят. Но программу нужно было развивать, потому что только для новой ветки требуется 24 вагона…
— Сегодня в обществе очень высок уровень правового нигилизма. Много тех, кто считает политику грязным делом и уверен в том, что в политику идут исключительно ради удовлетворения собственных корыстных интересов. Согласитесь, что для подобных суждений есть веские основания. У волгоградцев они и вовсе железобетонные. Положа руку на сердце, кто сегодня в политике и зачем?
— Почему создается впечатление, что в политике грязные люди? Потому что общественно-политические процессы находятся под пристальным вниманием всего общества. Естественно, весь негатив выходит наружу. Не потому что его больше, а потому что он есть и он нагляден. Примерно в таком же процентном соотношении негатив существует в любом коллективе, в любой другой сфере: в строительстве, здравоохранении, образовании… Но под увеличительным стеклом эти сферы не изучают. Поэтому кажется, что в политике все негодяи. Это не так.
Я знаю порядочных депутатов и в городе, и в области. Да, они чаще выбирают режим молчания или режим неактивности, чем выражают свои бойцовские качества, но это все равно порядочнее, чем участвовать в каких-то подлостях. Я знаю порядочных чиновников. Им сложно, не все получается, но они есть, и нельзя считать, что негодяи правят всеми и вся. Это не так.
